But that's a sadder story...

Ей было самое место среди каменных статуй в склепе. Она была равной им, в отличие от Натаниэля, который преждевременно хоронил свое живое, скорбящее сердце. В окружающей их зеленоватой тени она впервые за долгие месяцы чувствовала себя спокойно и отрешенно. Почему-то их всегда изображают воинами, даже если при жизни они не выиграли ни одного сражения. Они могли всю жизнь не покидать пределы своих владений, издавать дурацкие указы, пить вино и щупать девок. Зато поглядите на них сейчас!.. Ниневия завидовала статуям, особенно с недавних пор. Холод давно пробрался под ее горячую, темную кожу - после того, как она впервые осталась одна и перестала этого бояться. В конечном счете, все самые главные битвы люди переживают в душе, действительность - всего лишь их тусклое отражение. Все, что происходило с женщиной, она выдерживала по инерции, ее не мучил вопрос "что же дальше?", являющийся камнем преткновения среди изнурительных моральных терзаний. Отсутствие рефлексии не лучший помощник для человека, предназначенного править, ведь это по сути лишает возможности совершенствоваться. Однако кадамирка была воином, она предпочитала брать очередную высоту силой меча, без внутренней полемики - выстраивать себя извне. Это делало ее сильной и неуязвимой для обычных человеческих трагедий. Делало ее той, кем она была..или кем думала, что была.
Увиденное по прибытию в Лейфорд пробудило в ней что-то новое и несвойственное. Было бы заметным преувеличением именовать это беспокойством, зато сам факт незнакомого нового чувства рождал в груди именно его. Беспокойство, дрожь, непонимание. Да, на войне всегда гибли люди. Они уходили и в мирное время - в своих постелях или совершенно чужих местах, и неизвестно что было страшнее. Погибшая во время осады замка Дансфолд женщина ничем не отличалась от других, по мнению Аншан. Графиня Лейфорда и уроженка Мильстоуна, светловолосая и чуть красивее других, к которым привыкли ее глаза. Ее звали Анна Фаулер, и ее руку она несколько мгновений держала на свадьбе семь лет назад. Пожалуй, это было все, и даже в порыве воображения Ниневии нечего было прибавить к сложившемуся впечатлению. Сестра кадамирского графа не знала несчастную девушку и проходила мимо таких как она. Дело было не в ней, поражало другое. Масштабы горя человека, с которым женщина была знакома неизмеримо лучше.
Ее союзник, большую часть времени казавшийся выдержанным и непреклонным игроком в борьбе за привилегии, влияние  и другие блага, которые каждый стремится присвоить, слегка поделившись с другими. Сейчас он изменился до неузнаваемости, и Ниневии это не нравилось. Своим страданием он точно нарушал барьер, оберегавший кадамирку на протяжении долгих лет. Видеть, как мучается небезразличный тебе человек и не иметь возможности помочь, отразить его беды, оказалось нелегко. Другая женщина, возможно, справилась бы достойнее - ведь это в женской природе, дарить тепло и поддержку. Особенно человеку, который лишился их по воле судьбы. Однако Ниневия никогда не была простой женщиной, и все, что она сумела придумать - последовать в склеп за старым товарищем, после того как услышала, что он заточил себя здесь.
Внутри все выглядело как она запомнила в день похорон. Только вместо потоков народа, прощавшегося с увявшим цветом жизни, он был один. Пускай симметричные каменные ряды предков Ричмонда создавали иллюзию, что это не так. Ниневия медленно удалялась от входа, чтобы не показаться слишком резкой. Фигура мужчины, застывшего перед белоснежным надгробием, не обернулась навстречу. Оставалось догадываться, как он смог понять, кто явился его потревожить.
- Есть вещи, которые мы не в состоянии контролировать. Наши мечты, чувства, сокровенные желания. На юге мы не так строги к себе, и получаем от них удовольствие, за что нас недолюбливают остальные. И все же не стоит слишком на них полагаться. Потерять можно все, даже то, что уже в нашей власти - действительное, осязаемое.
Женщина наконец остановилась на почтительном расстоянии, сцепив перед собой руки, вытянутые в прямую линию. Разговор обещал оказаться долгим и непростым, раз уж он вообще начался. Удивительно, но слова Натаниэля сразу ударили в цель - во время атаки пиратского острова Ниневия потеряла дочь. Бастардку, о существовании которой знали только трое. И сейчас было не время говорить об этом или снова вспоминать произошедшее. Женщина ненадолго задумалась и продолжала приглушенным голосом, в котором не угадывалось привычной непримиримости. 
- Вы когда-то выбрали ее, а она выбрала вас. В противном случае, она осталась бы дома, с детьми. Поймите, ей хотелось не этого, а идти рядом с вами. То, что вы сейчас испытываете отчасти является результатом того, что вы отказываете погибшей в подобном выборе. Но она не одна из ваших вассалов, которых можно подчинить своей воле, - Аншан выдержала паузу, не сводя глаз с мужчины в мрачных одеждах, - Какой была ваша жена, Натаниэль? Если я могу об этом спросить.

And perhaps it is the greater grief, after all,
to be left on earth when another is gone

Сбивчивый, низкий голос Натаниэля и его пронзительные речи, отлетающие от стен, окружали обоих словами и предложениями, в которых читалось его отчаяние. Ниневия вздрогнула и едва не отпрянула, когда он резко к ней обернулся. Слишком непривычным, неожиданным казалось все происходящее в этом условном царстве мертвых, аккуратно прорытом живыми под землю. В месте, где царила пустота, несмотря на то, что качеством и тщательностью отделки оно не уступает жилой зале. Месте, подходящем разве что для безумцев, потому что даже мертвецы его покинули. И тем не менее, безумцами они не были. Возможно, беглецами, стремящимися укрыться от мира, который слишком много требовал и отнимал, искателями, жаждущими получить, добиться, вырвать у пустоты ответы каждый на свои вопросы, просто людьми, смирившимися, что однажды эта игра будет стоить им жизни, и втайне желающими встретить конец как можно скорее..но не лишившимися рассудка. Иногда после битвы хочется броситься наземь, как на выстеленное шелками ложе, барахтаться и биться в грязных комьях, как в объятиях любимой женщины. Чувствовать, как ужас и величие произошедшего пронизывают до кости. И кричать. Во всю мощь исколотой сталью груди. В надежде, что кто-то придет и поймет, о чем ты кричишь.
Следя за тем, как пальцы графа Лейфорда царапают по свежему надгробию, как дымят свечи, расставленные повсюду, кадамирка увидела другую картину. С болезненной отчетливостью ей представился бледный песок, который плещется по ветру и лежит соляными долинами на берегах озера Суккаль-мах, и дым, чадящий с жертвенного алтаря, черный когда убитых много. Но все это лишь мимолетное видение, сон наяву, который вытеснили чувства, нахлынувшие по мере того, как ее союзник, ее друг рассказывал о своей женщине, не скрывая кровавых подробностей их жизни и близости. Обдумывая все услышанное, Аншан уронила голову, пользуясь случаем, что на нее впервые за долгое время не смотрят - ее воины, ее вассалы, толпы незнакомцев. Жест, который она никогда бы не позволила себе перед лицом врага.
- Вот что произошло в тот вечер. Вы вмешались. Нашли способ и разобрались с этой..проблемой. Выбор был слишком легкий и естественный, он не тревожил вас, - Ниневия не осуждала, она понимала и отдавала должное непоколебимой воле этого мужчины, которая была сильнее обстоятельств и заповедей Творца, - Анна была последняя, с кем вы делились тайной? После того, как ваш человек, сир Уиллас Уайт, сгинул в сент-массонской битве, об этом знали только вы с ней и Морвенн?
Она все больше понимала, что эта женщина, должно быть, значила для западного графа. Нелюбимых жен не берут с собой в военный поход, нелюбимым не открывают тайн, которые способны бросить тень, стоить благополучия и даже жизни. Сестра кадамирского графа не могла и не хотела этого понять на поле битвы, когда Натаниэль готов был лечь за ней под стрелы, в совершенно безвыходном положении, когда только умелый захват Ниневии предотвратил его смерть. Мужчина был все еще в состоянии шока, когда ночевал у ее тела по пути домой, когда ни слуги, ни криптоны не могли оторвать графа от останков его светловолосой леди для проведения положенных ритуалов. Похоже, это было больше чем привязанность, ужас потери или страх перед своей беспомощностью. Это была любовь, которая не знала, что ей делать.
Не справившись с порывом, женщина преодолела расстояние, которое их разделяло, и встала рядом с Ричмондом, почти касаясь его плеча своим и глядя в ту же сторону, куда смотрел он.
- Ваша жена, ваша Анна была мягкосердечна и не испорчена властью, от бремени которой вы ее избавили. Такие женщины больше других достойны любви, поклонения и вожделения, и мне искренне жаль. Но также они нуждаются в защите и покровительстве.
Камень дышал на них холодом, но присутствие рядом живого и теплого человека напоминало, что сами они состоят не из камня, а из плоти.
- Наследница земель никогда не окажется в безопасности, пока есть претенденты на ее права. Вы сделали необходимое. Поход на Сент-Массон был неизбежной жертвой. Верни вы сына и жену на побережье, которое в любой момент могут атаковать выродки из пиратской республики - или как они называют свой вертеп в Суфолке - и вашу семью ожидала бы страшная участь Бристолов, подвешенных на стенах своей крепости.
Искоса поглядев на мужчину, Ниневия отметила его лицо - усталое, лишившееся прежнего оттенка, отросшие передние пряди волос, которые напоминали ей потускневшее золото, щетину, покрывающую кожу точно рыбья чешуя.
- Вы не смогли помешать ее смерти - иногда это просто не в нашей власти, во власти богов - не людей. Но вы были рядом.
Желание коснуться его, выразить свою поддержку, попытаться убедить его и себя заодно, что все наладится, сделалось очень навязчивым. Подчиняясь ему, рука женщины медленно порхнула вверх, разрезая серый воздух и пространство между ними. Но в последний момент остановилась, смутившись резкости и, вероятно, неуместности своего движения (неизвестно, заметил ли его Натаниэль).

Дальнейшее происходило слишком быстро, несмотря на ощущение, что среди этих стен и сводов перекатывалась вечность, охраняемая мертвыми телами. Ее зеленоватый полумрак и бесконечная прохлада принадлежали мертвецам. Это у них в запасе есть все время мира, которое они, впрочем, не смогут потратить, запертые в своих саркофагах. Живым всегда недостает времени, и именно это толкает их на поступки, которые не должны были случиться, к которым никто не был готов. Но это отнюдь не значит, что их никто не желал и не помышлял.. Наверное, еще ни разу за время их встреч и совместных дел, Аншан и Ричмонд не оказывались так близко друг другу, не защищенные своим окружением и привычной им обстановкой. Даже когда они оставались с глазу на глаз, их разделяли стол, доспехи и оружие, которое в запале эти двое не раз намеревались применить друг к другу, чтобы заставить слушать. Потом эти намерения сменялись общими победами, достижениями, компромиссами. Но договариваться, слышать человека, столь же могущественного и непреклонного, как ты сам, от этого легче не становилось..
Теперь же они стоят на расстоянии маленького шага, и обмен мыслями происходит легко и естественно, словно так и должно быть.
Видимо, Натаниэль тоже заметил это и был удивлен, когда порывисто развернулся к своей кадамирской союзнице. Никто из них не ожидал, что Ниневия не успеет отдернуть руку, и лицо мужчины окажется в ней, стирая последние барьеры, которые, может статься, делали обоих сильными, крепкими, непобедимыми. В это мгновение все изменилось - возможно, не для лейфордца, но для отважной кадамирской львицы, которая забрела под его кров из диких пустынь. Одним уверенным прикосновением можно усмирить зверя, особенно если привлечь, обезоружить его взглядом. Глаза графа Ричмонда оказались столь же глубокими и зелеными, как вечность, забравшая жизнь его молодой жены. Его лицо, красивое и мужественное, долгие дни не отрывавшееся от могильной плиты, отказывавшееся смотреть на что-то другое, кроме белого мрамора - такого же бледного и холодного, как и кожа погибшей, теперь было обращено к сестре кадамирского графа. Словно пытаясь разгадать ее - в ответ на что она стремилась сделать то же самое. Усталость, грусть и безразличие, которые наполняли его изнутри, не заставили мужчину отстраниться от нежелательной близости. Казалось, долгие мгновения он не хотел даже пошевелиться, и Ниневия также не двигалась, давая почувствовать им обоим эту связь, какой бы хрупкой и недолговечной она ни казалась.
Когда же мужчина опомнился и шагнул к ней, произнося слова благодарности, что-то внутри нее изменилось, незаметно, едва уловимо, как шорох одежды, соскальзывающей на пол. Она хотела бы что-то ответить, но просто глядела, не отрываясь на то, как он медленно закрыл глаза и подчинился ее долгому прикосновению, приникнув к ладони и потеревшись о нее шероховатой кожей. Этот последний жест доверия вызвал у женщины прилив жара и странной, неправильной, неосознанной нежности, которую она не могла пересилить. Закрывшись от ее внимательного взгляда, сам того не ведая, Натаниэль позволил ее глазам скользнуть ниже, к его прямому, правильному носу и губам, которые оказались сухими и неподвижными..а еще - поступать с увиденным по своему усмотрению. Шелковый темно-синий рукав женщины, который стекал на его плечо, затянутое в черную кожу, дрогнул, стоило кадамирке податься вперед и прижаться к губам Ричмонда своими.

Она не должна была появиться в Риверфорде. Это был не ее выбор.
Тяжелый, мрачный взгляд короля Стефана поймал женщину у дверей. Его несвежий вид после пропажи жены и всего, что пришлось пережить в Руашире - словно он долгое время не отдыхал, не поднимался с трона, когда солнце падало за горизонт, и не хотел видеть его лучей в садах и закоулках Скарборо - делал его гораздо старше своих лет, сосредоточеннее, злее. Корона, покрывающая темные кудри правителя, сидела так, точно в нее вцеплялись и тянули, добиваясь красных отпечатков, следов металла на бледном лбу и висках. Аншан прекрасно понимала его усталость и его гнев - о скверном расположении духа правителя ходили слухи среди постоянных, пронырливых обитателей двора. Ей не нужны были их слова и их объяснения - ведь именно Ниневия во главе своего военизированного отряда взялась сопровождать Его Величество обратно, из Неаля, когда долгие поиски Арианны не принесли результатов. Именно она настаивала на том, что короля нужно вывезти как можно скорее из замка и города, где на его семью было совершено нападение. Приоритет безопасности заключался в спасении и охране его жизни, гаранта монархии, и только следующее место занимали поиски его пропавшей без вести супруги. В отсутствие Натаниэля Ричмонда, тестя и главного советчика Его Величества, который весьма кстати оказался занят в другом месте, было некому помешать ей выполнить долг.
Редкое путешествие было таким же напряженным и рискованным, как их дорога до Оштира. Ниневия намеревалась сопровождать карету верхом, но под напором здравого смысла сдалась и согласилась охранять короля изнутри. Слишком заметная и экзотическая внешность женщины могла привлечь внимание. Неловкое молчание, сложившееся между ними в первые часы дороги, стало комфортным и вполне уместным под конец пути. Аншан читала мысли и порывы короля на его молодом лице, не подавая виду. Но одно событие ее действительно насторожило. В дороге Стефану пришло письмо, которое наверняка оправдывало срочность своей доставки. Раскрыв его и пробежавшись по строкам, король нахмурился.
- Натаниэль действительно собрал войска и осаждает Дансфолд, как сообщали мои шпионы. Он все-таки решился на это. Сейчас. Не получив позволение своего короля - даже не попытавшись!
Женщина ничего об этом не знала. Как и о судьбе Ричмонда с тех самых пор, когда они расстались после Сент-Массона. Чтобы проигнорировать торжество в королевском присутствии требовалась причина - запоздало сообразила она. И дестабилизация военной ситуации на западе в тревожные для королевства времена - худшая из причин, которую можно вообразить. Скорее всего, состоится заседание Палаты лордов, на которое, к слову, совсем не оставалось времени - правитель Дортона должен был предпринять что-то немедленно.
Но вместо заседания Стефан позвал ее в тронный зал, восседая на месте отца - на том самом запятнавшем себя троне Уистлеров, где тот придавался излишествам и безумствам.
- Вместо того, чтобы находиться в столице, подле своего суверена, или во вверенном ему графстве - граф Лейфорда сделал так, что самая сильная армия Дортона рвет на куски мое королевство. В то время как пираты помогают ему на востоке. Каков в данном случае ваш совет, леди Аншан?
- Его нужно остановить.
- Да, но каким образом? Как бы вы это сделали?
- Отправив в Риверфорд военную поддержку леди Морвенн. Значительные силы королевской гвардии, оставив Скарборо фактически без защиты. Или..
Ниневия не понимала, почему выбор пал на нее, почему Стефан ожидал подсказки от нее. На деле же было не так. Король уже принял решение, и кадамирка догадалась о нем за мгновение до того, как оно было озвучено. Голова женщины склонилась, все обдумывая, избегая его пристального взгляда.
- Отправить кого-то, кого Ричмонд послушает..

Она не должна была оставаться в Ричтауне. Но это был ее выбор. И, как оказалось, она задержалась не зря.
Дело совсем не в поцелуе, который прервался прежде, чем успел стать настоящей проблемой. Прервался вместе с какой-то отрешенностью и тяжелым затмением, нашедшими на ее голову. Мгновение спустя, она уже не сомневалась в том, что сделал Натаниэль, и удивлялась себе - зачем она совершила столь дерзкий шаг и что в этом искала?.. По крайней мере, он отреагировал спокойно и не испытал такого же волнения, которое омрачило это безумное действие для нее. Вряд ли он сейчас способен что-либо испытывать, кроме горечи своей утраты - теперь это казалось логичным и правильным, и совершенно усыпило бдительность Ниневии. До первых слов мужчины, которые едва ли не заставили ее измениться в лице.
Все в мире хрупко и непостоянно.
Только что она находилась с ним рядом как друг - а теперь превратилась в заложницу своей миссии.
- Значит, вот каков ваш план? - осторожно поинтересовалась женщина, обходя Натаниэля со спины и увеличивая расстояние между ними, - Казнить захваченную в плен аристократку, которая все еще является графиней Мильстоуна - пока не было принято иного решения. И обеспечить свои притязания на это место?

Аншан ненавидела служить орудием в чужих руках. Никто из них не всемогущ - чем больше власть, тем меньше остается от человека и больше от паука, который сплетает паутину над своими владениями - и особенно следует не забывать подтягивать ниточки к остальным насекомым. Многие попадут в эти сети, но всегда есть те, которые вооружатся ими как поводьями, и станут дергать за твои же ниточки. Ниневия осознавала это с бездушной отчетливостью, так что дело было не в неумении подчиняться, а в выборе, который она всегда признавала лишь за собой. Кому служить? Правителям, которые меняют свои обещания и приоритеты, манипулируют, лгут, оставляют в сладких грезах, а потом в полнейшем разочаровании? Таким был Уильям Уистлер, ради которого она, молодая, горячая, столько раз шла на риск.. Мужчинам, часть которых сгинет на войне, или в политических играх, или в бессмысленных попытках доказать свое превосходство? Так она потеряла мужчин, которые что-то значили для нее.. Семье или своим людям, которые как стадо овец - однажды приведут тебя к обрыву? Возможно, именно это случилось с Натаниэлем - хищнику не дело находиться среди одомашненных животных и пытаться защитить их от своей природы, как и от других представителей стаи.
Однако искать место в этом мире, в его сложной иерархии было совершенно необходимо - и Ниневия видела это на примере своего отца. Выбрав неверных и ненадежных союзников, Рассам Аншан за годы своего правления налаживал связи с пиратами, вместо того чтобы давить эту угрозу. Чтобы в конце укреплять береговую линию своих портов против вчерашних союзников. Прежний граф Кадамира оставался в стороне от подковерных игр и столичных новостей. Поэтому он отправил на смерть семью своей дочери, не подозревая об этом, а вскоре его земли оказались одним из главных участников кровопролитной войны, как и из тех, что несли потери. Не менее недальновидным оказался брат Ниневии, перенявший отцовскую власть по праву и решивший поддержать узурпатора Уильяма в его неправедных притязаниях. Если бы Бар-Саад обращал внимание на что-то еще, кроме благоприятных перспектив сиюминутного захвата - он бы заметил еще одного сильного игрока, оставшегося в стороне, и задумался о последствиях. Тех, с которыми пришлось рассчитываться ей - предупреждая обвинения в преступной лояльности и измене, которая бы бросила в огонь их дом и род.
Под грузом их ошибок кадамирская львица училась быстрее, чем это давалось мужчинам, когда настал ее черед. Ей даже удалось найти баланс между своей политической приверженностью и жесткой необходимостью. Король Стефан, под покровительством которого она вновь обрела почву под ногами, а ее край - спокойствие и уверенность в будущем, оказался не только носителем прав на престол, но и тем, кому его действительно можно доверить. И не в последнюю очередь благодаря человеку, который был рядом с ней, не только во мраке крипты, но и во мраке собственной алчности, своих заблуждений, что не давали ему рассуждать здраво. На первых порах Ричмонд руководил юным Уистлером, когда тот был еще кронпринцем, а потом и едва коронованным правителем Дортона. Ниневия не сомневалась, что он вложил в Стефана многое из того, что сделало мальчика опытным руководителем и стратегом. Он стоял у истоков образования Палаты лордов, пускай им двигали не бескорыстные мысли об укреплении собственной власти в противовес власти монарха. И все же Натаниэль действовал в государственных, а не в собственных интересах чаще, чем так поступали другие. Он оставался надежным - расчетливым и своенравным, но благородным - союзником, на силы которого она могла опереться. Да, он имел влияние на Уистлера - женщина иногда задавалась вопросом, за кем пошли люди: за Стефаном, или за Ричмондом, который создал для них нового короля? За кем последовала она сама?.. Но сейчас он заблуждался относительно своего места в королевстве и намеревался швырнуть все в огонь, как другие мужчины. Пусть он отказывался мыслить, однако все еще не возражал слушать. Возможно, ее слова будут услышаны.
- Нам с вами довелось пожить в правление трех королей. Славная жизнь, полная "неожиданностей", не так ли? Вы собственноручно обрушили трон одного из них в пользу другого..и хотите убедить меня, что все еще знаете о королях слишком мало? Или вам вдруг стало плевать на доводы разума?
Открытая враждебность, раздражение, которые она находила во взгляде Ричмонда и его поведении скрестились с ее грубыми словами, что звучали как пощечина. Достаточно звонкая и отрезвляющая, на что и был расчет. Женщина встретила его глаза, принимая холодность, отстраненность и вызов, которые пришли на смену их недавнему общению. Она все еще оставалась спокойной и рассудительной внутренне, однако фирменное ричмондовское упрямство и демонстративность поднимали волну возмущения. Его слова о каких-то там эфемерных правах и вере в поддержку короля горели в ней. Натаниэль отказывался воспринять действительность и отговаривался от нее общими фразами. Что ж, если его ослепление требует этого - она скажет!
- Король не поддержит ни одного из своих вассалов против другого. В его интересах принять нашу поддержку, когда это необходимо, а после - держать нас на расстоянии. Вы сами, будучи Хранителем Запада, должны понимать, что эта должность не объединяет земли, а разобщает их - в извечной гонке, в постоянной конкуренции. Чтобы не допустить среди лордов того, что вы намерены провернуть. Чтобы одна из частей королевства не стала слишком значительной и сильной угрозой. Остановитесь в своей жажде и своих амбициях, иначе Лейфорд станет следующим графством, что падет. Вслед за Мильстоуном и вашим Домом.
Возможно, она употребила слишком агрессивные и громкие выражения, но подозрительность, застывшая на лице западного графа, ее спровоцировала. Да, она, черт подери, знает больше, потому что, в отличии от него, не стояла на месте, осаждая стены слабого соседа!.. Но она не собирается делиться этим знанием, иначе он точно потеряет терпение.

Едва ощутив на себе зеленый, горящий враждебностью взгляд, Ниневия поняла, что разговор катится в драконово пекло. Похоже, она переоценила своего союзника и его способность сохранять контроль над обстоятельствами, подданными и собственными демонами, которые грозились вырваться на свободу. Досада, разочарование, злость на него, себя и ситуацию вызвали приток крови к щекам, который бы подернул кожу закатным румянцем, не будь она темна, даже черна среди холодного и скудного освещения в этом месте. Аншан смотрела мимо графа - ей стоило усвоить урок тогда, на борту "Призрака". Запомнить насколько он был не надежным и не здравомыслящим, когда решился отпустить пирата, главаря восстания, который окружил их своим флотом. Решение Ричмонда было немыслимым актом измены, и он сделал бы ее своей соучастницей, не спросив на это согласия. Если бы она не распорядилась по-своему. Она уничтожила врага - недостаточно добросовестно, как оказалось впоследствии - но крупицы измены остались в ее молчании. Аншан ни о чем не рассказала королю, предпочла утаить и не наводить тень на своего самого сильного союзника и защитника королевства в те времена, когда оно в нем нуждалось. Благодаря ней и ее молчанию он сохранил свое положение и доверие Стефана. Что же она получает взамен? Очередное безрассудство, бессмысленное разбазаривание военных сил в угоду амбициям, эгоизм и то, что ей приходится выслушивать сейчас.

- Знала о чем?

Лицо пылало от несоразмерности обвинений, что выдвигал Натаниэль, и его основанных на неспособности рассуждать здраво выводов. Она не понимала и половины того, о чем он говорил, и не собиралась уворачиваться от прямого столкновения с графом, словно ей было чего бояться. Несколько вынужденных шагов под напором мужчины ей все-таки пришлось сделать, после чего спина, не защищенная ничем, за исключением тонкой ткани, повстречалась с холодной стеной. Сейчас их близость вызвала в кадамирке совсем иные эмоции, нежели четверть часа назад. Она не собиралась сражаться с Ричмондом или как-либо оправдывать свое поведение, в то время как это он должен был отвечать перед ней и перед королем. Аншан свирепо вскинула глаза, наконец удостоив его этим жестом, не поднимая рук и по-прежнему не стремясь ответить на его агрессивные действия, отстраниться от мелькавших перед ней крепко скрученных кулаков. Говорить что-либо было бесполезно. Это, пожалуй, являлось чистой формальностью и оставалось на усмотрение Черной львицы. И все же она не могла не высказаться, подаваясь шеей чуть вперед и заставляя прежнего союзника отклониться от ее резкого движения.

- Тайна, которая вас уничтожит? Эта не первая, и тем не менее, вы все еще живы.

Она и думать более не собиралась над тем, услышан ли ее намек. Последние реплики, произнесенные Ричмондом, звучали уже прямым оскорблением в адрес нее и ее дворянской чести. Она не собиралась задерживаться рядом с этим самодовольным лейфордцем, в одночасье сбросившим все путы разума и приличий. Потому что только доля сожаления к его утрате сдерживала ее внутренний огонь от того, чтобы ответить графу подобающим образом. Вместо этого она сухо оттолкнула его ладонями ровно настолько, чтобы можно было протиснуться мимо его преграждавшего дорогу тела, и направилась к выходу уверенной походкой, которая подчеркнуто не имела ничего общего с бегством. То, что происходило в ее голове, однако, сильно заинтересовало бы опрометчиво оскорбившего ее Хранителя Запада. Перед глазами сестры кадамирского графа было не это унылое и покинутое святилище, в котором она оставляла Ричмонда с его мыслями и возможными страхами, а рука с перстнями, простершаяся к ней, и эти неподвижные, темные и тяжелые глаза, которые были фамильной чертой Уистлеров.

- Вы, леди Аншан. Я прошу вас отправиться в Мильстоун и посодействовать разрешению ситуации в интересах вашего короля и всего Дортона. Которые в данном случае совпадают с интересами леди Айглхарт. Графство останется в руках ее и ее дочери, которая принадлежит к Дому Фаулеров. Я так решил, - Ниневия стояла, изумленная таким вердиктом, и постепенно осознавала, насколько чреватыми могут оказаться последствия, если Натаниэль помешает воплощению решения Его Величества, - Поэтому вы поедете и остановите графа Лейфорда. Убедитесь, что он поведет себя правильно и не станет действовать мне вопреки. У вас ведь и раньше был опыт сотрудничества. Вы знаете Натаниэля и сможете его убедить, - легкая улыбка скользнула по лицу короля, когда она опустилась в поклоне.

Похоже, Стефан заблуждался или же Ниневия проявила себя недостаточно решительной, жесткой - по одной ей ведомым причинам. Однако сама женщина пребывала в уверенности, что ее миссия провалилась из-за того, что граф Ричмонд забыл, чьим вассалом является. И чьим вассалом являлась она, приписав ее из стана союзников в ряды собственных подданных - и поведя себя соответственным непочтительным образом. Ступени крипты высекались из-под ее крепких, закаленных военными маршами ног, а гнев все еще пылал в груди, когда в конце пути она едва не натолкнулась на человека, который чуть ли не скатился с лестницы, выкликая имя графа.

- Ваше Сиятельство, милорд, миледи, срочные новости из Мильстоуна! Дракон!

Борясь с желанием оставить их наедине немедленно, Ниневия обернулась, пытаясь переварить невнятную, но заставившую ее замереть на месте информацию.