Постепенно ощущение, что это все веселое приключение, проходило.
В какой-то момент Леннард поймал себя на том, что ругается наравне с солдатами, призадумался, но не нашел в этом ничего плохого — и именно тогда стал относиться ко всему гораздо серьезней. Не было больше попыток с воодушевлением осматриваться, мысли о бравых подвигах отошли на второй план. Пару раз он даже малодушно думал о том, что стоило бы, наверное, никуда не отправляться, остаться в замке, помогать отцу, но одергивал себя.
Сожалеть ни о чем уж точно не стоило.
А потом, стоило им подобраться к водопаду, отступило и сожаление.

- Баргест побери эту воровку, - раздраженно бросила она, устремляясь в переулок, откуда еще раздавались крики людей, но не особо надеясь на успех и поимку мерзавки. Какой позор… или нет? Возмущенный мужской рокот, с трудом перекрывший истошный девичий писк вселил в душу графини определенную надежду. Неужели поймали? Едва ли не расталкивая людей, она бросилась на шум, дабы увидеть, к вящей своей радости, извивающегося в руках гвардейца, ребенка. Холодная улыбка, не предвещающая воровке ничего хорошего, скользнула по губам Гвенн.
- Обыщите паршивку, - распорядилась она, - а после - выпорете и отсеките ей руку.

- Пусти ее и пшел вон! – Квестар схватив за волосы мужчину, уже торопливо развязывающего свои штаны, пока остальные из его компании удерживали девицу на столе, и с силой швырнул его на ближайшую балку. Удар оказался достаточный для того, чтобы у насильника по лицу потекла кровь из разбитой губы.
- Да кто ты есть?
- Кто бы он ни был, он покойник!
Мужчины были удивлены тем, что кто-то осмелился им помешать. Что ж, баба подождет, а ее заступник получит сполна.
- Милорд! А-а-а-а!!! На помощь! – закричала рыжая девица, которой, пользуясь всем происходящим, удалось вырваться, и теперь она голосила, прижав руки к щекам.

Откуда пришелся первый удар Квестар и не понял, потому, как следом удары посыпались градом. Он тоже в долгу не оставался.

...Еще раз фыркнула, смешно наморщив нос, видимо, чтобы придать своим словам некую особую весомость, и направилась к столу, намеренно покачивая бедрами, и продолжая
- И чего это вас так проняло? В Лансе ж любят поострее все, так что ж вы там, у себя, в Хайстрене, хрена приличного, что ли, не пробовали?
Она как раз поставила кружку на стол и так и застыла, только что сообразив вопиющую двусмысленность собственной фразы. Охнула, обернулась к округлившему глаза Джерарду, с совершенно ошеломленным видом, и через добрую секунду немой сцены залилась безудержным смехом. Смеялась до слез,мотая головой, утирая глаза, повалившись на табурет и закрыв лицо руками, пытаясь вставить сквозь смех какие-то пояснения, которые сносило новой волной веселья прежде, чем удавалось сформулировать их до конца,
- Ой не могу! Хрен-то! Ох, мать моя... я ж... я ж.... обычный хрен имела в виду.... огородный... который корень! А-ххахаха, ну вышло -то а!
Кое-как успокоившись, со все еще влажными глазами, словно бы искрившимися еще не до конца отзвучавшим смехом она весело поглядела на леркера, и, вскочив, демонстративным жестом извлекла из коробки корешок, с преувеличенно грозным видом ткнув в него пальчиком, и изо всех сил стараясь изобразить менторски-ворчливый тон.
- Вот этот! Он лечебный, в отличие от того, о котором вы подумали! От того - немного удовольствия зато куча проблем, а от этого - сплошная польза! И от этого тоже ! - второй рукой был извлечен длинный, узкий, мясистый, бледно-зеленный лист с изящными, ровными, волнистыми от равномерно выступающих мелких колючек, краями,  которым она столь же выразительно помахала в воздухе. - Это столетник. Горький похуже желчи, зато пользительный, кто его пьет - сто лет живет и не хворает. Это вам не хухры-мухры, ваша милость, это простой люд придумал микстурку, шо покрепче. Им-то в отличие от богатеньких, болеть да хворать недосуг бывает. - и с видом победительницы сложив оба растения в коробку, захлопнула крышку. - Будете пить - на ноги поставлю в неделю. А нет, так валяйтесь на здоровье, благо можете себе позволить побездельничать.  Что ж я, зверь какой, не дать как следует отдохнуть человеку, пусть даже и Бьято!

Совсем не место было Нариссе в этом холодном, жалком месте и крестьянских тряпках. Но видят Боги, Эдмунд сделал все, чтобы она прибыла в Аллантар на правах гостьи, тайно, но добровольно. Тогда была бы окружена роскошью и вниманием будущего жениха. Она отказалась. Но это не отменяло ни чувств, ни намерений принца Авенмор. У Нариссы ведь было время подумать об этом - ему казалось, что проведенных в полном одиночестве дней было достаточно, чтобы об этом поразмыслить, разобраться в произошедшем и нынешнем положении дел. Как и попробовать понять Эдмунда. Сейчас в его руках была жизнь и судьба этой девушки. Поэтому попытка оскорбить его была как минимум недальновидной с ее стороны. Вероятно, в ней говорил еще не остывший гнев. Вот только пользы от него не было ни ей, ни ему, который не тяготел ни к насилию, ни к принуждению, а как раз напротив - всегда пытался найти способ разрешить любой из жизненных вопросов мирно. Как и сейчас хотел помочь миледи Дарелл пережить время заточения в лучших условиях. Но только в случае ее верного поведения. А пока она бесновалась, ей были не положены не то что удобства, а даже свечи и лучины в этом извечном полумраке полуподвала, поскольку с их помощью могла устроить пожар.

Ночь обещала быть морозной. Но возившийся с дровами Дарри холода не ощущал. Летом хорошо - кинешь два-три полена - и сиди себе полночи, кури мох и звездами любуйся. А зимой - только успевай подбрасывать. Поэтому запастись дровами следовало основательно. И все-таки Мору было здесь хорошо. Знакомый с детства лес, пусть холодный, казался таким же родным, как и собственный дом. Которого у него больше не было.
- Остановись, главарь, тут уже на неплохой домик дров хватит! - поддел Мора Рудди. Он сидел у костра на небольшом бревнышке и с явным удовольствием курил. Дым от трубки смешивался с дымом от костра и улетал вверх, в черное небо. Мор подумал, кивнул, и уселся рядом, набивая свою трубку.
- Как думаешь, сегодня они что-нибудь сумеют разузнать? - спросил Дарри, закурив.
- Вряд ли, - задумчиво отозвался Рудди, доставая фляжку. Он вытащил пробку и протянул фляжку Мору. - Пей. А потом спи. Я тебя разбужу.
- Не хочу пока, - Дарри взял фляжку, сделал несколько глотков и передал ее Рудди. - Не спится.
Слишком близко к Зельве. Слишком близко к его воспоминаниям. Какой уж тут сон?
Мор вытащил свой нож и принялся рассматривать так, как будто видел впервые. На лезвии ножа были отчетливо видны бурые пятна. Этот нож он собирался показать отцу. "Смотри, - скажет Дарри. - Этим ножом я убил подлого герцога. И отомстил за тебя." А потом Мор вытащит отца из рудников и заберет в свою банду. Мать уже не вернуть, но можно вернуть отца. И будет у него семья. Настоящая, хоть и маленькая.

Девушке было интересно наблюдать за лордом Бьято и возведением «крыши». Возможно для мужчин, которые могли наиграться в строительство шалашей за свое детство, такое зрелище не вызывало бы любопытства. Ну а Трише в подобных играх участвовать не доводилось.
Джерард выглядел искренне довольным. Взрослый мужчина, когда-то принц, а ныне леркер, копошащийся среди еловых веток, напевал тихонько какую-то мелодию и, казалось, действительно был счастлив в этот момент. Такое счастье еще недавно было подвластно и Трише - радость от одного момента, даже самого простого: дуновения ветра, красоты звезд, аромата цветов. Как же вышло, что всего несколько дней, проведенных в горестях, заставили ее позабыть об этом?
Чтобы отвлечь себя от невеселых мыслей и тоже занять чем-нибудь, Триша вернула свое внимание к еде. Она нашла крепкий прутик, не еловый, без иголок, взяла по хорошему ломтю хлеба и мяса, нанизала их на этот прутик и поднесла к огню. Ощущение холодного мясного жира тоже не очень-то приятно, да и кто станет спорить, что горячий и с хрустящей корочкой хлеб есть намного вкуснее. Когда ей показалось, что хлеб достаточно подрумянился (а в некоторых местах даже хорошенько обгорел) Триша попыталась снять его с ветки. Конечно же, обожглась. Поторопилась – обожглась. Поэтому Джерарду в итоге она протянула его ужин прямо на прутике. И только после этого принялась проделывать все то же самое, готовя ужин для себя.

Шаги гулко отдавались в коридоре, когда впереди послышался женский визг. Вздрогнув и затормозив на пару секунд, Ровена побежала вперед, подобрав платье. Визжавшая служанка стояла у самой двери в ее покои, похожая в свете факелов на призрака. Что еще могло произойти?
- Ирма, в чем дело?! Ты…
Тут она увидела, в чем дело, стоило проследить взглядом, куда указывала дрожащая рука северянки. Под дверью ровным рядком лежали дохлые мыши, а одна, привязанная за хвост, свисала с ручки.
- Боги… Кто же так над Вами издевался?! – всплеснула руками Ровена и начиная злиться. – Замолчи! Сейчас ползамка сбежит на твои крики!
Оттолкнув служанку и достав из рукава платок, девушка осторожно сняла и опустила в него бедную мышку, над тельцем которой так надругались.
- Надо собрать их и унести отсюда, так нельзя.
- Да не трогайте Вы их! Надо вымести их отсюда. Вон, кошки пусть едят или… или… Откуда они здесь взялись?!
-Оттуда, откуда же и чернила, - вздохнула Ровена и обернулась, слыша чьи-то шаги.

Вот уж чего Корнелия никак не ожидала, так это того, что леди Ровена схватит ее за руку. Как такое было возможно - только что спящая глубоким сном, девушка сделала одно неуловимое движение - и вот уже рука Корнелии оказалась крепко схваченной. Запаниковав, забыв о том, что она - одно из привидений Крэйстона и разом перестав зловеще стонать, Корнелия вырвала свою руку и бросилась к потайному ходу. И, разумеется, впопыхах наткнулась на сундук, на котором мирно спала служанка леди Дисмор. Ойкнув совсем не привиденческим голосом, герцогиня, прихрамывая, добежала до заветной двери, ужом скользнула в проход и захлопнула за собой створку, торопливо задвинув засов.
- Бежим! - выдохнула она Тинте и, подавая пример, ринулась вперед по узкому коридору. Служанка едва поспевала за перепуганной герцогиней.

Граф  не особенно интересовался делами Храма, но о наставнике принца Эдмунда Авенмора слышал. Жена насколько раз упоминала его в своих рассказах.   Сестра лорда-канцлера была удивительным образом в курсе всех событий и сплетен в столице. Вряд ли ими снабжал ее брат. Он, как книжный червь почти безвылазно сидел в либрариуме, Матильда сама на это сетовала.  Но, при дворе осталось множество связей, а она была не только очень общительна и любопытна, но и странным образом умела сложить все, что узнавала в весьма  стройную картину, которую и излагала мужу, получив очередную весточку из столицы.  Ярвин, по ее словам, был человеком дальновидным, решительным и неглупым, чрезвычайно пекущимся об интересах Храма, готовым на все ради процветания веры. Член Капитула, лицо, приближенное к самому Верховному, не всякому доверят обучение принца короны.
Послать на север могли любого дестура, но послали именно Ярвина. Почему? Над этим стоило подумать.
- И что было дальше? – Граф вопросительно посмотрел на Бара, и по его потемневшему лицу понял, что. – Лейнхорст оказался неподалеку. Эван собирался по дороге навестить сестрицу, и вам предложили погостить в замке, поменять одежду, поправить лошадей, подлечить Росса? - граф криво усмехнулся. Подоплека истории становилась понятна.

"Неужели торговец спутал мешочки... а хороший табак! - восхитился Марвин. - Вот это забирает! Интересно, а с Келгаром то же самое, или он что-то другое видит?"
Ощущения были вполне реальными: и свист ледяного ветра в ушах, и шершавость обхвативших его пальцев, и странный запах, который не поддавался никакому определению, но инстинктивно очень пугал. Одно лишь озеро казалось теперь нереальным, слишком маленьким и далеким.
Это продолжалось недолго, а затем Марвин вновь стал снижаться.
"Отпускает, - почти пожалел бард. - Сейчас к костру вернусь. Хотя я бы еще полетал..."
И вдруг...
Его куда-то поволокло, и Марвин увидел прямо перед собой жуткую, огромную, безумно клыкастую пасть, которая впридачу еще и заговорила с ним.
-Ааааа! - в панике заорал перетрусивший бард. - Хватит с меня!! Келгар! Разбуди меня! Мне мерещится жуткая образина! Ой, мамочки, она еще здоровее, чем можно было... еще и хвост! Келгар! Меня не отпускает!
И вдруг его отпустило - в прямом смысле этого слова. Пролетел Марвин совсем немного - и плюхнулся в ледяную воду. Холод охватил его со всех сторон, одежда, мгновенно ставшая невероятно тяжелой, потянула на дно, хоть Марвин и принялся сразу же отбиваться от воды и руками, и ногами. Почти не думая, на одних инстинктах, Марвин дернул в стороны завязки плаща, освобождаясь от него, и сразу почувствовал, что ему стало значительно легче. Теперь бы еще вздохнуть...
Марвин что было мочи принялся выгребать вверх, туда, где видел бледный и призрачный шарик, светивший ему и будто помогавший этим светом. И вдруг этот шарик закрыла чья-то огромная тень.
"Не доплыву, - вдруг понял Марвин с каким-то безнадежным спокойствием. - Не хватит воздуха. Уже не хватает."
Синие и черные круги поплыли перед глазами, в ушах, забитых водой, раздался нестерпимый звон, и рот в отчаянной попытке вздохнуть раскрылся будто сам по себе. Вода ворвалась в легкие Марвина, мир в последний раз всколыхнулся - и погас.