Старая кладка наружных стен "Русальего Хвоста" оказалось прочной - из четырёх стен обрушилась одна. Но от внутреннего жилого содержимого, после магического взрыва страшной силы налетевшей на остров, осталась только скомканная неопрятная каша. Лёгкую оцинкованную крышу сдуло, как бабочку и она выборочно посеребрила своими ошмётками ближайшие сады. Наружные пристройки завалились и спутались. Второй этаж провалился и выпятился изнанкой на улицу как грыжа. Иксами торчали обгорелые балки, тлели вещи, обломки мебели, тусклыми бликами мерцали россыпи оконных стёкл. Хрупкие скелеты руаширских светильников, освещавших когда то избранные комнаты борделя, сиротски перекатывались из стороны в сторону дурашливым ветром. Самая большая куча бытового мусора и деревяшек показывала угол кровати. Там слегка виднелись чьи то равнодушные ноги. Их оттенок никак не мог принадлежать живому существу, так что Дьяр, бросив на них мимолётный взгляд, занялся ноющим источником сиплого голоса.
Убедившись что всё что могло обвалиться уже рухнуло, и ему не прилетит в темя чья нибудь просевшая спальня, кадамирец, без лишних слов, принялся разбирать живую могилу. Эшли суетливо помогала ему, насколько хватало сил женщины не носившей в руках ничего тяжелее четырёх кувшинов вина за раз.
Завал оказался обширнее чем выглядел - как раз под лестницей, в полуподвальном помещении у мадам был запрятан личный сейф, в который она бережно складывала процент вагинальных вложений. В него старая греховодница и устремилась после того как "Хвост" покачнулся и стал шумно оседать, а выбраться наружу не успела.
Последние несколько брусков Скаригараю с трудом удалось оттащить в сторону с еле дышащего тела. Открывшееся шлюхе и пирату зрелище было далеко от приятного. Корсет на мадам безобразно лопнул, вывалив увядшие груди, обрывки нижней юбки совсем не прикрывали дебелые бугристые ляжки. Сбившиеся накладные волосы свисали шерстяным комом, похожие на мёртвую крысу. Правая рука и нога, отвратительно сливово синие, обзавелись новыми местами сгибов, бок щетинился занозами, из мелких ранок вокруг которых вытекала гнойная сукровица. Мадам плаксиво стонала и бредила. Дыхание её было тяжёлое, зловонное, с хрипами, сознание спутанное.
Дьярви, утирая взмокший от усилий лоб отступил, пропуская Эшли к ломанному телу и бросил взгляд на берег. Там подходили к городу Рэймс и десяток нагруженных матросов Химеры, которых он раньше услал на корабль за самым необходимым.
Взгляд мадам, из рассеянного сделался ясным, она повела выцветшими глазами и узрела подле себя кадамирца и Эшли.
- Деточка, прикрой меня, - пытаясь сложить лишённые помады губы в улыбочку просюсюкала старуха, обращаясь к Доу, - Ты ж видишь, я не одета при молодом человеке, айя яй.
Скаригарай легонько потрепал девушку по плечу и тихо сказал:
- Переломы ерунда, раны вроде тоже, но были набиты грязью, кровь её всю уже по телесам разнесла.. Думаю Лукавый её скоро покачает. Побудь с ней, посмотрю что ребята приволокли, - и отправился навстречу экипажу.