В Монтрэ всегда было место цветам. Какая бы ни стояла погода на улице, виконтесса лично следила за тем, чтобы замок и город, раскинувшийся возле него, всегда был украшен ими. Садовники почти незаметно приглядывали за тем, чтобы цветочные кусты и клумбы сохраняли надлежащий вид, и в особенности это касалось тех времён года, когда ожидались большие праздники. За всё время своего пребывания в этом виконтстве Элеанора уже привыкла к их присутствию буквально на каждом углу. На самом деле, они были для неё своего рода утешением – ведь дома, в замке Дерби, у неё был свой цветочный сад, за которым она ухаживала с большой тщательностью и нежной заботой. Цветы, казалось бы, являлись связующей нитью между тоскующей по своему дому девушкой и её теперешним местонахождением. Неудивительно, что именно за них зацепился её взгляд, пока она стояла, выпрямившись, возле окна и смотрела сквозь прозрачное стекло на двор, находившийся несколькими этажами ниже. Цветами, что стали центром её внимания, был дивный куст роз с тонкими розовыми лепестками. Похожие растения росли в горшках неподалёку от покоев Элеаноры, так что она часто видела их, когда разгуливала по замку.
- Вы снова покидаете меня, - ровным тоном произнесла Нелл, нарушая мнимую тишину. И добавила, подчеркнув то, что и так уже бросила в укоризну: - Опять.
   Она стояла спиной ко всей остальной комнате, поэтому наследника виконта могла видеть только в отражении, на которое и перевела свой взгляд, вскоре снова вернувшись к наблюдению за тем, как лёгкий ветерок хватается за розовый куст. Эстбрук, как и она, одновременно делал вид, что он здесь один, но при этом не забывал о том, что у него всё же имелась компания. В этом они были похожи на людей, которые пытаются поесть без пускания в ход своих рук. Разговор наверняка сложился бы более откровенным, если бы они хотя бы ненадолго посмотрели бы друг на друга, но оба были слишком настойчивы в той линии поведения, которую выработали для себя вот уже несколько лет назад.
- Я уверен, Вы сумеете найти для себя достойную компанию на этот вечер, - отозвался её жених, усевшись на край кровати и поправляя свои сапоги. Элеанора опустила прежде сцепленные перед собой руки и с досадой, чтобы занять их хоть чем-то, лишь бы только не показывать своего истинного настроения, сжала складку своей юбки. Её ткань была красивой и приятной на ощупь. Это бежевое платье с золотом она ещё ни разу не успела надеть – оставляла его для удобного случая, - но вот теперь не ощущала никакой радости от того, что у неё наконец выдалась такая оказия. Всё, что происходило с ней в Монтрэ, почти всегда имело две стороны – светлую и не очень. Какой юной леди не нравятся празднования, особенно такого масштаба? Вот и Элеанора могла бы вдоволь насладиться праздником, если бы не наследник виконта, который по обыкновению выпивал из неё все силы своими нескончаемыми выходками.
- Вы – суть ветряная мельница. Беспрестанно промалываете воздух – Вам так не кажется? – не сдержалась она от правды, но тон голоса всё равно повышать не стала. Она ещё пыталась как-то собраться с мыслями, поступить мудро, но ей очень хотелось, чтобы Эстбрук наконец понял, как сильно он её задевает. В замке давали такой грандиозный праздник с такими важными гостями, что он должен был следить за каждым своим действием, но вместо того он привычно придерживался своих старых троп. Ему бы пристало находиться вместе со своей семьёй, и если не рядом с невестой, то хотя бы с достопочтенным отцом. Но ведь как отказаться от конной прогулки со своими друзьями, съехавшимися в замок вместе с остальными гостями?
- Я начинаю сомневаться, что Вам известен принцип работы ветряных мельниц, - без обвиняков ответил молодой человек, набрасывая на сгиб локтя свой плащ. Элеанора мгновенно зарделась; блеснули в свете огня прозрачные белые камушки в золотистых заколках в виде цветков, коими крепились её на половину сплетённые, наполовину завитые и оставленные прикрывать спину волосы, когда она обернулась в его сторону. Эстбрук вёл себя сдержанно и, можно сказать, непринуждённо, если не считая того, что он избегал встречаться с ней взглядами. Элеанора больше не нашлась, что сказать. Возможно, ей следовало проявить мудрость, но её было гораздо меньше, чем эмоций, которые толкали её на глупости.
- Я вернусь, как только смогу, - добавил он, разворачиваясь к двери и тем самым пресекая любое продолжение этого сдавленного спора - такого же сдавленного, как и ответ, что застрял в груди у Элеаноры. «По крайней мере, - думала она, - он не будет мозолить глаза гостям». Хотя это было слабым утешением. Нелл невероятно устала от чувства одиночества в этом замке и косых взглядов людей, которые наверняка уже начинали подозревать неладное во взаимоотношениях пары, которым в будущем предстояло управлять этим виконтством. Нелл это задевало сразу с двух сторон – как девушку, к которой вели себя столь холодно, и как будущую виконтессу. Но изменить поведение своего будущего супруга или как-то урезонить его у неё пока что не получалось. Что же, теперь он вдоволь накатается по округе Монтрэ и, несомненно, проведёт время гораздо лучше неё – запертой в кругу людей, не знающей, с кем открыто поговорить и высказать все свои обиды. Но сбежать точно так же, как и будущий виконт, Элеанора не могла, и всё, что ей оставалось, это выразить все свои эмоции вздохом и спуститься в зал, к гостям.

❋ ❋ ❋

   За то время, что она отсутствовала, тщетно пытаясь уговорить Эстбрука не поступать так безответственно, в огромном помещении, полном людей, ничего не изменилось. Эстбруки, виконты Монтрэ и подданные графа Руашира, были на хорошем счету у своих соседей, короны и высокопоставленных семейств других графств, поэтому ничего удивительного в таком обилии гостей не было. Шёл заключительный день празднования Самайна. Вечер ещё только начинался, поэтому основное действие всё ещё разворачивалось возле праздничных столов. Ещё только приближаясь к ним Нелл столкнулась с понимающим взглядом виконтессы и, взглянув ей в ответ, дала понять, что ситуация решилась своим привычным образом – её единственный сын будет кататься на лошадях, выпивать с друзьями в рощицах, а под утро заявится, чтобы отдохнуть, и никто не выйдет ему навстречу, кроме Элеаноры, которая не готова к этому привыкать и которой самолично стыдно за всё происходящее, а Её Милость затем поговорит с ним наедине, но так ничего и не добьётся. Несмотря на то, что Нелл была в хороших отношениях с будущими свёкрами, ей было сложно простить им подобное бездействие.
   Ближайший час леди Дерби и Эйлсбери провела в компании двух других детей виконта – младших сестёр своего жениха. Девочки были ещё совсем маленькими, поэтому Элеанора почувствовала себя мигом занятой, когда начала с ними беседовать. Несмотря на свой ещё очень юный возраст, они вели себя чрезвычайно подобающе своему положению – совсем не так, как их старший брат. Возможно, именно потому Нелл и нравилось с ними возиться – по крайней мере они-то действительно слушали и понимали то, что она им говорила. Но заниматься с детьми весь вечер леди Дерби и Эйлсбери никак не могла, так как ей нужно было уделить должное внимание также и гостям. Всех наиболее высокопоставленных гостей занимали разговорами виконт с виконтессой, а Элеанора принялась беседовать с их дочерями. Она старалась ни на ком не задерживаться слишком долго, но всё равно стала быстро уставать от людей вокруг и от необходимости говорить о чём-то, выдумывая предлоги. Настоящих подруг у Нелл здесь не было, поэтому она рассчитывала побеседовать с некоторыми дамами, а затем ненадолго скрыться с посторонних глаз и перевести дыхание.
Но прежде, чем она решила отойти в сторонку, к ней подошла уже знакомая ей темноволосая и синеглазая леди Вустерлинга, от которой так и веяло заснеженной хвоей и дыханием северных ветров.
- Леди Дариа, - тут же отозвалась Нелл. Она хорошо запомнила её имя, но не только потому, что в начале праздников их представили друг другу и они успели обменяться парочкой фраз. Леди Дерби и Эйлсбери вела почти непрекращающуюся переписку со своей кузиной, королевой, и из её писем знала о том, что происходит вокруг неё. Леди Дариа Харт была одной из её фрейлин, поэтому-то Элеанора и чувствовала себя так, словно они были заочно знакомы ещё до этой встречи. Среди всех прочих гостей леди Вустерлинга была одной из немногих, к кому Нелл испытывала тёплые чувства – как минимум уже за то, что кузина рассказывала о ней хорошие вещи.
- Разумеется, - ответила она и, указав на нужную дверь, отправилась к ней вровень с фрейлиной королевы. Что-то подсказывало ей, что эта прогулка не утомит, а скорее расслабит её, к тому же, приехавшая в качестве сопровождения Её Высочества девушка могла многое рассказать Нелл о придворной жизни. Леди Дерби и Эйлсбери и сама очень желала оказаться при дворе, но в ближайшие годы это было маловероятным. Всё же, по расчётам её отца она должна была выйти замуж в течение этого года, а затем начать действовать уже не как гостья, а как будущая хозяйка этого места. Замужество дало бы ей некоторое право принимать чуть больше участия в жизни виконтства, и, чтобы освоиться, ей нужно было бы выделить на это несколько времени, исчисляемого вовсе не днями. Одним словом, Элеанора не знала, как скоро она может оказаться во дворце, и беседа с леди Дарией могла быть не только приятной, но и полезной.
- Это место отличается от Вашего родного края, не так ли? – без намерения как-то принизить северное графство, спросила Нелл. Они миновали несколько помещений и вышли за дверь, ведущую в сад. – Здесь растут сорта самых разных растений, привезённых из других владений. Некоторые из них были присланы сюда в качестве подарка. Если я не ошибаюсь - этот сад был заложен прапрадедом Его Милости.
   Это была лишь общая информация – Нелл же знала множество подробностей, но решила не нагромождать фрейлину королевы всем и сразу. Многое из того, что она могла бы рассказать, можно было запросто увидеть самой: сразу у двери, выводящей из замка в сад, начиналась проложенная тропинка, которая вела сквозь ухоженные заросли. Здешняя растительность была в достаточной степени буйной, чтобы прогуливающиеся по саду могли почувствовать себя вдруг оказавшимися на дикой природе, разве что здесь всё имело некий установленный порядок. Как таковой крепостной стены у замка не имелось, поэтому край сада сливался с такой типичной для этих местностей рощей, которая далее перерастала в лес. Эту границу между садом и рощей обозначал маленький ручеёк, а также расставленная возле деревцев и кустов стража. Если бы Элеанора и фрейлина королевы прошли бы чуть вперёд, а затем свернули налево, то их взгляду предстал бы город, который от замка, разместившегося на холме, разделяла небольшая река. Но леди Дерби и Эйлсбери повела свою спутницу дальше, вглубь сада.
- Обычно здесь не так много людей, - продолжала Нелл. В этот вечер гости свободно разгуливали по саду, но, благодаря его обустройству, никто друг другу не мешал – гуляющие по нему компании могли даже не встретиться. – В остальное время это очень спокойный уголок. Придворной даме это, возможно, может показаться скучным – у вас во дворце наверняка всегда что-то происходит. - Юная леди говорила это не столь затем, чтобы поговорить о разнице в обстановках, сколько ради того, чтобы разведать о жизни во дворце. – К слову, как в последнее время чувствует себя Её Величество? В связи с праздниками у неё, должно быть, очень много забот?
Для Элеаноры она, конечно же, была в первую очередь Арианной, её самой близкой и любимой кузиной, но она не стала бы проявлять фамильярностей даже несмотря на то, что её не было рядом. Всё-таки леди Дерби и Эйлсбери была хорошо воспитана и понимала разницу между чувствами и порядком. Но вот станет ли фрейлина королевы говорить о ней что-либо? Для неё Нелл, скорее всего, была просто невестой будущего виконта, личностью малоизвестной и не до конца понятной. Но, быть может, Арианна рассказывала ей что-нибудь? Если бы леди Дариа знала о том, что их с королевой матери были сёстрами, и что они сами ещё с детских лет ведут переписку, то она наверняка могла бы позволить себе быть гораздо более честной. Арианна в своих письмах была очень искренна, но она могла что-то недоговорить, например, утаить особенно глубокие эмоции, а такие, как правило, очень хорошо видны со стороны, особенно с близкого расстояния. Именно поэтому был смысл расспросить о её делах и самочувствии у фрейлины. Но, в любом случае, Элеанора не была намерена настаивать. Она просто вела свою спутницу вперёд – туда, где за густыми кустами ивы стояла теплица с редкими сортами цветов, увитая плющом. Там же стояло несколько лавочек, на которые можно было присесть. Ещё дальше располагалась небольшая площадка – центр всего сада, - но так как оно было облюбовано гостями и там сейчас пели менестрели, Элеанора решила остановить свой выбор на теплице, где никто не мог помешать их разговору.

Отредактировано Eleanora Langley (14.10.2017 19:22:07)