Если тебе что-либо дорого в этой жизни, так и знай, это отнимут. Не важно, кто сделает это - друг или враг, не важно когда - рано или поздно, но это случится, и ты никак не сможешь этому помешать. Лишь только вечная непрекращающаяся борьба поможет сохранить в руках те ценности, что ты бережешь, покуда на тропу с тобой не выйдет сама смерть...
Натаниэль хотел, чтобы она вступила в схватку с ним сейчас, как можно быстрее забрала все то, чем он владеет. Он не хотел умирать, но не имел ни малейшего желания проиграть битву и возложить все свои ценности противнику менее сильному, чем Смерть. Граф Лейфорда как никогда прежде чувствовал, что почва трещит под его ногами, а его противники слово пробуждаются ото сна, чтобы вступить с ним в решающий бой. Натаниэль, раньше не допускавший возможности проигрыша, теперь же опасался схватки, как старый лев унося от беды ноги вглубь саванны. Смерть была бы его единственным спасением. Но она не торопилась...
- Виктория? Рад тебя видеть, - погруженный в свои мысли, Натаниэль совершенно не замечал проходящих мимо него людей, пока не натолкнулся на девушку, лицо которой очень хорошо знал. Эта была давняя подруга его дочери, ныне королевы Дортона, ее служанка, которая проделала долгий многолетний путь от Ричтауна до Оштира подле своей госпожи. А еще она  была верной графу Ричмонду шпионкой, очень ловкой метательницей кинжалов, искусительницей и лекарем, той, которая была так необходима лорду-отцу для охраны своей единственной дочери.
- Милорд, - увидев его, девушка поклонилась, - вы, верно, ищите Ее Величество? Она недавно вернулась в свои покои, поскольку король Стефан помиловал ее, - произнесла девушка. Только сейчас мужчина заметил вещи в ее руках, должно быть она сейчас как раз занималась помощью Арианне с переездом. В прочем, мимолетный взгляд на вещи не помешал графу нахмуриться. Милости? Разве Ричмонд может нуждаться в чьей-либо милости?! Вопрошающий недовольный взгляд Натаниэля поймала Виктория, и тут же поспешила перевести тему:
- Позвольте проводить Вас до покоев госпожи? - спросила она. Натаниэль не возражал, и они вместе принялись спускаться с западной башни, в которой недавно Стефан заключил под стражу его дочь. С одной стороны, это были их личные отношения, в которые граф все же старался не встревать, но с другой - дело касалось репутации его семьи, и мужчина не мог оставить этот поступок зятя без своего внимания и реакции. Правда он пока еще не решил какой.
- Есть новости? - без энтузиазма спросил Натаниэль.
- Милорд, мне неизвестна суть их недавнего разговора, но, очевидно, королева и король помирились, Арианна находится в добром расположении духа, - сказала Виктория, - мы с вами зря переживали, простите меня за те письма, - сказала девушка.
Натаниэль промолчал. Лишь только когда они дошли до покоев королевы, граф поблагодарил Викторию, а после зашел в комнаты дочери. Он обещался зайти к ней еще вчера, только вот леди Ниневия задержала его до самого утра, да так, что, когда взошло солнце, будто бы весь замок шептался о том, что произошло между графом и леди-протектором этой ночью. В прочем, все эти слухи были правдой, поэтому болтунам не за что было отрубать языки.
Утром Натаниэль сразу отправился на собрание Палаты Лордов, и только лишь после его окончания смог найти время, чтобы навестить Арианну. Впрочем мужчина был все еще обижен на дочь за ее письмо, в котором ни слова не было посвящено проблемам и горестям отца, а лишь пропитано эгоистичными эпитетами королевы. Тогда он ответил ей жестко, более не получив ответа, и сейчас не мог сказать, что жалеет об этом.
- Арианна, - зайдя внутрь, граф требовательно и даже грубо позвал дочь, которая, вероятно, находилась в другой дальней комнате. Даже служанки опешили от такого обращения. Однако же это для них она была королевой, для него же - провинившимся ребенком, который сейчас не был достоин и доли вежливости. Если Стефан обрушил на нее свой гнев, а после даровал прощение, то пусть она не думает, что это конец.