Эдмур с остервенением отбросил меч в сторону. Темно-зеленая холщовая рубаха, пропитанная потом, неприятно прилипала к телу, еще больше раздражая и без того разгоряченного рыцаря. Меч пролетел пару метров и со звоном ударился о сухой песок, которым было усыпало все поле ристалища.
    - Да чтоб тебя, Под! - в сердцах крикнул сир Харт. - Что с тобой сегодня такое?
    Пятеро мальчишек-оруженосцев мялись у изгороди, стараясь не смотреть прямо в глаза своему наставнику. Сегодня тренировку вел сир Харт, а это значило, что пощады не стоит ждать никому. Вот уже почти месяц он ходит мрачнее тучи, почти не открывает рта, и постоянно растирает ладони, будто они у него страшно болят. Сегодня на ристалище темно и душно. Тяжелые низкие облака над головой рыцаря и оруженосцев грозились вот-вот раскрыться, чтобы вылить всю накопившуюся в них воду, жалить холодными каплями разгоряченную кожу и бить по лицу, смешиваясь с соленым потом. У оруженосцев всё валилось из рук, и когда в очередной раз Подрик не сумел отразить простейшую атаку, терпение сира Харта лопнуло. Он, подобно ухудшающийся погоде, с каждым мгновением становился холоднее и злее, словно ветер. Но ливень так и не шел.
   - Разойтись. - скомандовал он, потирая крепкие запястья, заключенные в кожаные нарукавники. - Отдыхайте, а затем... М... Милорд Кристоф, вы замените Подрика.
    Подростки выдохнули, сложили оружие, и отошли к трибунам, где их ждала чистая вода. Сир Харт не был жестоким или плохим. Просто... Он был совершенно опустошен. Наверное, он был таковым всегда, но теперь это было ясно абсолютно всем. Он презирал себя за эту слабость, но не настолько, чтобы пытаться что-то изменить. Пытаться означало иметь надежду, а ее у нее не было.
    Он ничего не слышал об Аликс Вэнс вот уже второй месяц подряд, а весть о смерти Ластера Винко так сильно подействовала на него, что он, казалось, потерял остатки здравомыслия. Причем, нельзя сказать, что он так сильно сопереживал гибель земляка, однако, на его разум действовало то обстоятельство, что Аликс как раз должна была быть где-то там, на Севере, рядом с отчимом. Не было никаких сомнений, что она причастна к данной смерти, но удалось ли ей выжить самой? И он ненавидел себя за то, что отпустил ее, что не настоял на своем, что не заставил послушаться. А еще, с тех пор, как Аликс ушла, у него ныло всё тело. Особенно по ночам. Будто он дрался... чаще, чем обычно.
    Сир Харт омывал руки и лицо в деревянной лохани, когда на трибуну легла чья-то тень. Мужчина  обернулся, поднял голову, с которой стекали  капли воды, и посмотрел своими темно-серыми глазами на оруженосца. Он казался напряженным.
    - Чего тебе, Кристоф? - хриплым голосом просил сир Харт.
    - Сир, я лишь хотел сказать Вам...
    - Ну, так говори! - не раздумывая продолжил Эдмур, прикидывая, что могло прийти в голову оруженосцу.
    - Сир, я только...
    Было заметно, что он волнуется. Нужно отметить, что Кристоф не был парнем робкого десятка. Сын  королевского советника, при дворе короля Стефана этот юноша чувствовал себя как рыба в воде. А еще он прославился тем, что бы в курсе всех вестей столицы, и с некоторых пор был вхож в свиту принца Рэя. Это весьма красноречиво характеризовало оруженосца, однако, сейчас он переминался с ноги на ногу, как застенчивая девчонка.
    - Только хотел сказать. Леди Вэнс прибыла ко двору вчера к ночи...
    Кристоф замолчал. Сир Харт тоже молчал. Он прекратил умываться, но его руки все еще были погружены в воду по локоть, и Кристоф не мог видеть, как сжимаются и разжимаются кулаки рыцаря. Все его мускулы были напряжены, а во взгляде читалось какое-то презрение или  брезгливость.
    - Вот как? - рыцарь выдержал паузу, и продолжил мыть руки, затем набрал воды в ладони и полил на затылок. Его длинные спутанные волосы намокли и прилипли к шее и плечам. Мужчина взял полотенце и вытер руки. Затем выпрямился и всем корпусом, повернулся к оруженосцу. Под глазами у сира Харта пролегли темные тени, он поджал губы. Под выжидающим взглядом рыцаря, подросток не мог долго молчать:
    - Она вернулась полноправной леди Гронда. Говорят, сам король вручит ей дворянскую грамоту! Даже в казарме больше жить не будет, ведь ее статус предполагает отдельные покои...
    Эдмур понимал, что это значит, и о каких привилегиях идет речь. Он молча смотрел на оруженосца. И только когда юноша договорил, стало понятно, что это не обычное поведение для сира Харта. Он что-то замыслил.
    -  А что же? Особое положение леди Вэнс освобождает ее от необходимости тренироваться вместе со всеми? Насколько я помню, она все еще мой оруженосец.
     Кристоф вновь насторожился. Сир Харт повернулся к нему:
    - Сегодня утром я дал приказ оруженосцам собраться на ристалище. Стало быть, леди Вэнс отказалась выполнять его?
    - Нет, сир... - удивился оруженосец. - Леди Вэнс ни за что бы ни ослышалась Вас. Боюсь, она просто не знала...
    Эдмур перебил юношу на полуслове:
    - Тебе нечего бояться, Кристоф. Бояться должна она. Вели послать за леди Вэнс, и передать ей, что она должна быть на ристалище, когда я провожу занятия.
    Мужчина отвернулся. Кристоф поклонился, произнес «Есть, сир», и засеменил в замок. Эдмур был поистине ошеломлен новостью, и не мог ни о чем думать, но старался не подавать виду. Рука его отвердела и потяжелела. Тренировка пошла гораздо быстрее и жестче, и он даже не заметил, возвращения Кристофа. Не смотря на то, что до ужина было еще далеко, небо внезапно стало черным, как перед дождем, и поднялся холодный ветер.

[indent] Эдмур обернулся и с презрением смерил девушку взглядом.
[indent]- Сир. - тут же поправил он ее. Кажется, она начала забывать его уроки. Неужто север выбил из нее последний ум?
[indent]Первое, что он заметил - это цвета слоновой кости рубаха, искусно вышитая узнаваемым узором и кроваво-красная брошь на груди с эмблемой дома. Не хватало только жемчуга и кружев. И всё же, не смотря на то, что Аликс, лишь появившись пред ним, нарушила сразу два негласных правила, мужчина почувствовал непреодолимое желание испить ее до дна. Но для полного наслаждения и отмщения не достаточно одного лишь присутствия Аликс...
[indent]- А вот и наша леди Вэнс, парни! - произнес он, обернувшись в сторону оруженосцев, которые стояли поодаль, за его спиной, будто оставляя Аликс наедине с наставником. Никто не решился бы сейчас подойти ближе и вмешаться в этот скабрезный разговор. а он обязательно состоится, это было заметно по нарастающему голосу сира Харта и самодовольному оскалу на его лице. - Смотрите, она даже принарядилась для нас.
[indent]За спиной послышался неуверенный смешок. Сир Харт не в первый раз подтрунивал своего ученика, он делал так специально, чтобы раззадорить кого-то, и даже Аликс Вэнс, его собственный оруженосец, ни раз становилась объектом злых шуток, вот только такой реакции сейчас не ожидал никто. И поэтому смех был натянутым и выжидающим. Эдмур окинул ученицу взглядом еще раз и продолжил наблюдать за ней. Она держала в руках уже знакомый ему меч. Подумать только, она держит Темную сестру одной рукой и у нее даже не дрожат запястья! Эдмур подошел ближе, и не прилагая особых усилий, перехватил правой рукой рукоять фамильного меча Вэнсов, легко овладел им и посмотрел в глаза Аликс, стоявшей возле него. На какое-то время его взгляд оцепенел. Казалось, он пристально изучает ее лицо, как тогда, в первый раз, в таверне, когда разоблачил ее. Как и прежде, он пытался найти в нем ответы на свои вопросы.
[indent]- Осторожней, не пораньтесь, миледи. - за спиной вновь прыснул довольный смешок.
[indent]Он не стал тянуть оружие на себя или отнимать его, в любом случае понимая, что у него это получилось бы без всяких усилий, а лишь направил руку девушки вниз, заставив опустить ее меч. После он выпустил руку Аликс, и только в этот момент заметил, что ее ладонь туго перевязана тканью, как раз на том же месте, где всё это время ужасно зудело и у Эдмура. Инстинктивно, он перехватил свою ладонь и размял пальцами. Затем обошел Аликс вокруг, внимательно разглядывая ее внешний вид. Он отметил, что она значительно изменилась, еще больше вытянулась, похорошела, ее лицо больше не выглядит детским, в глазах, обычно пылающих, как у ночной совы, появился холод и выдержка. Отрасли и ее волосы. Внезапно, Эдмуру потянулся к ним и невольно коснулся пальцами ее хвоста. Они пахли лучше, чем обычно. Неужели она действительно готовилась к их встрече?
[indent]- Я вижу, Вы растеряли свои навыки, леди Вэнс. Отчего же? - с издевкой спросил он, находясь у нее за спиной. - Разве Вы не находились почти два месяца в компании двух крепких воинов?
[indent]Буквально нутром Эдмур чувствовал, как сейчас вспыхнули некогда хладнокровные глаза Аликс. Он так же медленно обошел ее и направился к остальным ученикам. Они продолжали улыбаться, понимая, куда клонит сир Харт. Глаза его потемнели еще больше, как небо перед грозой. Он сильнее стиснул зубы и старался больше не смотреть в сторону своего оруженосца. В нем боролась ненависть и ревность, в равных степенях разрушающие чувства. Накопившаяся в Эдмуре ярость вырвалась наружу в виде весьма грязной шутки:
[indent]- Или они обучали вам иному мастерству, миледи?
[indent]Теперь уже никто не сдерживал себя, юноши взорвались похабным громким смехом. Эдмур едва заметно улыбнулся. Его собственные слова скорее больно ранили его, будто острые шипы, нежели веселили. Но он ничего не мог с собой поделать, всё это копилось в нем не один день, и сейчас рвалось наружу. Мужчина сощурил глаза, некоторое время он хранил молчания, ожидая, когда буря эмоций среди оруженосцев затихнет. Его эмоции и желания всегда были яснее ясного. Он годами взращивал в себе хладнокровие, однако, всё, что он чувствовал, всегда было написано у него на лбу. Мысль о том, что последнее время Аликс напропалую спала с разными мужчинами едва укладывалась в его голове. Однако, она была там. Она выжигала здравомыслие с корнем и заполняла больной разум рыцаря отвратительными видениями. Возможно, кто-то из них пытался взять ее силой! Аликс бы ни за что не далась... Конечно, гораздо больнее ему было думать о том, что девушка сама выбрала, с кем ей возлечь. Но больнее всего было то, что сам Эдмур не имел никакого морального права винить ее в этом. Она не его сестра, и тем более не невеста.
[indent]Совершенно спокойно, размеренным шагом, сир Харт подошел к Аликс и приложил ладонь к ее плоскому животу:
[indent]- Надеюсь, изнурительные тренировки никак не скажутся на Вашем особом статусе, леди Гронда? - смех за спиной не утихал, а, казалось, только нарастал с каждым словом рыцаря. В глазах Эдмура больше не было презрения, но они сверкали как у охотника перед добычей. Внимательные серые глаза ждали реванша.

[indent] Смех и дружеские подтрунивания оруженосцев казались ему оглушительными. Эдмур слышал их буквально спиной. Однако, завидев, как меняется лицо Аликс, как она бледнеет, внезапно он сжалился над ней и попытался прекратить этот балаган. Она по прежнему молчала, сверля его свирепым взглядом. Он никогда не видел ее обиженной, а вот яростной - слишком часто, чтобы понять, что сейчас как раз тот самый момент. В воздухе зависла угроза. Теперь Эдмур смотрел на Аликс совсем по другому. Позади за ними следили несколько человек, и никому не хотелось оказаться в дураках: ни Эдмуру, ни его юной протеже. Сир Харт развернулся корпусом и хотел было приказать парням, чтобы она заткнулись:
[indent] - Довольно, па... - громко крикнул он, не успев договорить, как вдруг...
[indent] В тот же миг резкая боль рванула челюсть. Он неожиданности Эдмур резко отшатнулся назад и с диким храпом вскинул голову.  Удар был не слишком сильным, но он едва сумел удержать равновесие. Нет, он отлично понимал, что Аликс обязательно попытается дать реванш, но не думал, что так скоро. Обступившие их оруженосцы дружно охнули, а затем пораженно умолкли. Один из них, тот, что по-храбрее, сделал шаг вперед, на помощь сиру Харту, но его тут же остановили остальные. Они понимали, что Аликс уже не спастись. Ее темная крепкая фигурка неподвижно стояла в самом центре ристалища, и расстояние между ней и сиром Хартом было нещадно мало. Стоило ему лишь протянуть руку...
[indent] Боль окутала левую часть лица и тупо отдалась под черепом, Эдмур чувствовал на губах запах и тепло собственной крови. Аликс что-то говорила, слова яростной нарастающей лавиной сыпались из ее рта. Сознание сира Харта тотчас стало проясняться. В голове еще слышался шум, но теперь он отчетливо различал, каждое слово девушки, то как содрогается воздух от ее крика, слышал громкое дыхание, и то, как вздымается ее грудь, когда она выплевывает очередную порцию яда. Он приблизился к ней... Нет. Всё ее тело кричало, чтобы он стоял там, где стоит. Но все же он стоял совсем близко, его буквально тянуло к ней. Эдмур медленно моргнул. Его светлые глаза, казавшиеся сейчас почти белыми, смотрели на нее с бешеной ненавистью, все мускулы на его лице дрожали, ноздри раздувались, дышал он шумно, как разъяренный волк.
[indent] Вновь его кулак то сжимался, то разжимался. Он представлял себе, как неторопливо опустит эти самые руки на плечи Аликс и железными пальцами обовьет шею. Как будет наблюдать за тем, как Аликс судорожно хватает воздух немыми губами, а он будет сжимать тиски всё крепче и крепче. Как побагровеет ее маленькое лицо, как будут царапаться ее длинные пальчики. Это зрелище доставило бы ему немало удовольствия, даже одни мысли об этом успокаивали его, хотя сердце бешено металось и рвалось, а кровь все еще шумела в ушах. Его глаза светились яростью, сверкали зубы из-за брезгливо искривленных окровавленных губ. И все же это было бы слишком милосердно: убить ее прямо сейчас. Она не заслуживает столь легкого наказания.
[indent] Она хрипела. Речь Аликс больше не напоминала человеческую речь, гнев овладел ее разумом, и Эдмур чувствовал исходящий от нее животный запах, который в глубине его сущности поднимал волну звериной злобы и желания.
[indent] -  Потому что она принадлежала мне!
[indent] Эдмур повел бровью: уж не бредит ли она? Девушку била крупная дрожь, и Эдмур сделал вывод, что она не была способна мыслить ясно, ей необходимо было дать выход ненависти. Иногда выражения Аликс ставили его в ступор и вызывали недоумение, но сейчас не самое лучшее время, чтобы говорить загадками. Что она знала о том, как он проводил время без нее? А самое главное - откуда? Будто рассеченное мечом, небо обрушило на них всю свою влагу. Крупные капли падали прямо на голову и плечи, чуточку остужая горящее от боли лицо. Будто не обращая внимание на ливень, сир Харт все еще смотрел на Аликс не мигая. Медленно подняв руку, он тыльной стороной сжатого кулака стер с подбородка воду вперемешку с кровью. В следующий момент этот кулак... завис в воздухе в районе его головы. Удара не последовало. Затем он медленно опустил руку. Не отрываясь от лица Аликс, рыцарь произнес через плечо:
[indent] - На сегодня занятие окончено. Возвращайтесь в казарму. - по его выражения лица было понятно, что Аликс Вэнс это не касается.  Ее бой только начинался.
[indent] Юноши изумленно примолкли, потом кто-то хмыкнул, кто-то пожелал сиру Харту доброй ночи, кто-то пробормотал в адрес девушки: "Тебе конец, Вэнс!". В конце концов, собрав свои мечи и кое-какие вещи, оруженосцы скрылись за деревянным выступом и зашли в замок.
[indent] Они остались совсем одни, не считая ливень. Сейчас в глазах рыцаря читались печаль и запоздалое сожаление. Дыхание его стало тяжелым, глаза горели. Взгляд рыцаря задержался на прерывисто вздымающейся груди девушки, крепкой и круглой, с торчащими под промокшей от дождя тканью сосками. Шея Аликс, усыпанная каплях влаги, была тонкой и смуглой, манящей, а в бездонных темных глазах стояла ярость. Эти глаза совсем иначе смотрели на него раньше, до того, как она сбежала на север. Теперь всё изменилось.
[indent] Одним шагом он оказался рядом с ней. Эдмур с силой заломил руки девушки, схватил ее за волосы, навалился всем телом и  прижал спиной к деревянной стене трибуны. Голова Аликс запрокинулась и Эдмур стал целовать ее влажное горло. Он закрыл глаза, полностью доверившись своим инстинктам, как слепой волк. Его твердые, властные губы поднимались всё выше, отыскивая губы девушки. Под его напором, ее тело оставалось неподвижным. Оторвавшись от пылающей жаром кожи, мужчина внезапно остановился и заглянул прямо в лицо девушки. Она побледнела и совершенно не могла сопротивляться. Эдмур растеряно ослабил хватку, приподнял голову девушки за подбородок и, удивившись собственной нерешительности, оставил влажный поцелуй на ее щеке, совсем рядом с полураскрытыми губами.
[indent] Теперь она была в его власти, но Эдмуру было не по душе пользоваться беспомощным состоянием Аликс. Она нравилась ему другой. И оттого рыцарь был обескуражен. Он никогда не был одним из тех, кто брал женщин силой, во хмелю или ярости, а потом хвастал своими победами. Напротив, он гордился тем, что женщины, даже те, за ночь с которыми приходилось платить, сами отвечали на его неумелые ласки. Простых побед он больше не желал. Это походило на то, как навешивают на себя побольше медных украшений, отказываясь от чистого золота.  Именно поэтому он не позволил себе тронуть Аликс. Настанет время и она сама придет к нему.

[indent] И всё таки, Эдмур не ошибся. Она поцеловала его. Это всё еще была Аликс. Беспокойная, нетерпеливая, вечно голодная Аликс. Сейчас, прижатая к деревянной стене, она была неподвижна и покорна, словно неживая. Эдмур коснулся тыльной стороной ладони ее шеи - теплая. Он не смог удержаться и быстрым движением стянул с волос девушки ленты, перехватывающие их. Едва оторвавшись от губ, он с удовольствием втянул запах, такой знакомый, он исходил от мокрых волос, мужчина сразу узнал его и вряд ли мог перепутать. Перед его глазами предстала картина их второй ночевки вместе, там, в лесу. Хоть он и был чертовски пьян от самогона и долгой дороги, он осознавал, что делал тогда, и до сих пор в его намерениях мало что изменилось. Тогда он оказался сверху, и не увидел под собой ничего, кроме страха и отчаянья. Теперь же от прежнего страха и стыдливости не осталось и следа. – Эдмур. - проговорила она. Мужчина медленно перевел на нее свои серые глаза. Взгляд был тяжелый, но спокойный. Он смотрел на нее так, будто видел впервые. Аликс крепко держала его своими маленькими кулачками, боясь отпустить, при этом ее взгляд оставался невинным, безучастным, отсутствующим. Таким, что Эдмуру даже стало не по себе. И всё же, он не мог ошибаться.
[indent] Всё его тело было напряжено до предела, сердце громко стучало, крупные капли дождя слепили глаза. В этом сумбуре он не мог видеть ничего, а уж тем более, не мог мыслить трезво. Его пальцы едва касались нежного, поцелованного северным солнцем, лица девушки, и, от каждого прикосновения она слегка вздрагивала. От этого вида у Эдмура заныло сердце. Он прижимал ее к себе и погладил по волосам. Облака окончательно заволокли небо и лишь редкие лучи света падали через плечо мужчины, отражаясь на влажной стене. Эдмур вдруг вообразил, будто они совершенно одни в этом замке. Он потерял всякое представление о времени и пространстве. Стены вокруг будто становились всё уже, не ощущалось даже дуновение ветра. Лишь тишина звенела в ушах тысячами цикад. Тишина шептала каплями дождя. Если он упустит это мгновение, то ошибется.
[indent] Эдмур испытывал смутный трепет, его ладони сомкнулись на ладонях Аликс, он все сильнее стискивал их, словно черпая из них странную нарастающую силу. В холодном дождливом мраке трибун Аликс была такой теплой, живой и хрупкой, хотя на ристалище могла бы дать фору любому рыцарю. Без лишнего света и любопытных глаз она была просто женщиной, к которой сира Харта мучительно тянуло. Она покорно доверялась ему, хоть и смущалась его прикосновений. Надо же, он и представить себе такого не мог. Вернее, конечно, мог. Если говорить по правде, он много раз представлял себе этот момент, и каждый раз в своих мечтах ему приходилось укрощать Аликс, подчинять ее себе. В действительности же она прильнула к нему, как нежная покорная кошка, и доверчиво притихла. Ее упругая грудь мягко упиралась в его тело, он чувствовал ее даже сквозь рубаху, и от этого внутри все жгло. Это было его наказание и одновременно награда за терпение.
[indent] Будто ощутив всех демонов сомнения, что сейчас разрывали сира Харта, Аликс чуть повела бедром, и этого вполне хватило для того, чтобы сир Харт окончательно потерял голову. Он тут же забыл о своих сомнениях, забыл о том, что во мраке даже у стен есть уши, забыл все клятвы, что так усердно повторял каждое утро. Внутри него всё наполнялось желанием, которое кружило голову не хуже самого пьяного вина. Желание обладать, жадность, страсть, тоска и, только Творец ведает, что еще, связались воедино и заняли все мысли. Руки, неумелые в таких делах и грубые, руки солдата, а не любовника, утонули в густых черных волосах. Лаская, спустились по шее к плечам, и оттуда, уже гораздо медленней, но всё еще нетерпеливо скользнули по изящному изгибу спины, словно впервые узнавая, как она устроена. Эдмур обвел ладонью ягодицы девушки, прямо через плотную ткань, но ощущения были куда более волнующие, чем если бы он коснулся ее голой плоти. Оставался простор для воображения. С этими брюками для верховой езды придется повозиться. Странно, но он думал об этом с того самого момента, как Аликс явилась на тренировку. Огромная ладонь медленно сжалась на бедре девушки, задержалась там некоторое время, а затем поползла ниже, к промежности. Вверх-вниз.
[indent] Своим горячим дыханием Эдмур обжигал мокрую шею Аликс, внезапно его зубы сомкнулись на сухожилии, соединявшем шею и плечо. Его ласки становились все более грубыми, что о многом говорило. Он не пытался сделать ей больно, просто удерживал, как дикий зверь свою добычу. Он хотел убедить себя, что она никуда не денется. На сей раз. Вдоволь наигравшись, Эдмур провел языком по тому месту, где только что были его зубы и, потянувшись к губам Аликс, не колеблясь, прильнул к ним. Борясь с собой, он все это время отказывал себе в таком удовольствии. Эдмур оставался верным себе упрямцем, и оттягивал этот миг, потому что бросал вызов той силе, с которой Аликс крала его сознание и тело. Но больше бороться с собой он не намеревался. Рука с бедер поднялись к самому лицу, палец, лаская, прошелся по четко очерченному подбородку девушки, слегка надавил, заставляя ее рот приоткрыться. Он обожал такое зрелище. И он поцеловал ее вновь, но уже более страстно, горячо.
[indent] Внезапно для Эдмура всё встало на свои места. Его ладони вернулись к талии девушки и торопливо высвободили подол рубахи. Плавный изгиб талии, плоский животик, затрепетавший от его прикосновения. Ладони продолжили своё исследование и скользнули к груди. Он продолжал целовать ее, чувствуя, как соски под его пальцами набухали. Смутное дежавю. Трогать он всегда любил больше, чем смотреть. Что уж там, он испытывал настоящий восторг от прикосновений. Эдмуру следовало бы оторваться от влажных губ и решить, что он будет делать, когда эти очаровательные длинные ножки подкосятся и Аликс окажется в его вся в его власти. Это минутное помутнение стало ошибкой.
[indent] Откуда-то сверху трибун послышался шум. Эдмур вздрогнул и окаменел. Звонкие шаги по холодному камню вернули его к действительности. Всё еще погруженный в сладкие влажные ощущения, он не отпрянул от девушки, но широко распахнул глаза и убрал руки из под рубахи Аликс.
[indent] - Сир Харт? - В нескольких метрах от них, почти на самой вершине трибун, стояла леди Катерина, камер-фрейлина и компаньонка королевы Арианны. Как всегда холодная и невозмутимая. С ее высоты вряд ли можно было хорошо разглядеть лицо Эдмура, к тому же, окутавшая всё полутьма скрывала рыцаря и его оруженосца. И всё же, с огромной неохотой, Эдмуру пришлось вспомнить о том, кем он является, и самое главное - кем он не является. Он выскользнул из объятий девушки и предстал пред внезапным свидетелем. - Я совру, если скажу, что не ожидала Вас здесь увидеть.
[indent] Она напомнила рыцарю, что он обещал присоединиться сегодня перед ужином к молитве о королеве и ее скором примирении с королем. Такие мессы были не редкостью последнее время, и леди Катерина жаждала привлечь к ним как можно больше внимания. Эдмур поднялся к ней, но перед тем, как войти в замок, фрейлина внезапно остановилась, развернулась на каблуках, вдумчиво вгляделась в мрак ристалища и спросила:
[indent] - А что же, леди Алик не желает присоединиться к нам?
[indent] Эдмур замер. Его лицо не отражало ничего, кроме холода, будто ему было безразлично то, что произошло пару мгновений назад, хотя его руки все еще пахли телом Аликс. Даже на расстоянии и в полутьме он видел, как бурно вздымается грудь девушки, и как она пытается усмирить тяжелое дыхание. И всё же его глаза блестели.
[indent] - Полагаю, что нет, миледи. Она не подобающе одета.  - Он говорил спокойно, в голосе его звучала искренняя печаль.
[indent] Эдмур был из тех удивительных чудовищ, что получали удовольствие даже от того, как сохраняли спокойствие в тот момент, когда испытывают полусознательное влечение. Он считал это победой над самим собой и над чарами Аликс. Затем он предложил леди Катерине пройти вперед, зажег от факела свечу, дабы освещать им путь, и медленно двинулся прочь. И только уже в замке, молча идя вперед, подняв повыше свечу, он внезапно понял, что всё таки не ошибся.