Отъезд из Тиндора был только вопросом времени, как и гонец от нового короля с приказом явиться в столицу. Те немногочисленные советники, которые окружали Генри, разделились на два лагеря: одни убеждали виконта, что эта поездка будет в один конец и закончится также, как и для всех Бофортов до этого, а именно отравят или убьют. Другие убеждали, что отказ от выполнения воли нового монарха навлечёт ещё большую беду и через короткий срок под стенами Тиндора будут стоять тысячи солдат, ещё не разогнанных победителями по домам. От долгих детабов всех уберёг характер виконта, который не позволял ему отсиживаться в замке в надежде на «авось». Если король собрался перекраивать страну, пусть Нидервальд об этом узнает раньше, чем армия короля вторгнется в пределы графства.

Новые доспехи оказались куда удобнее и даже чуть легче, чем предыдущие. Вдоволь познав все недостатки прежних, Генри не пожалел нескольких часов своего времени и поделился с кузнецом всеми замечаниями, чтобы в бою больше не сворачивало сустав и размах не ограничивался тяжесью наплечников. Привыкнув за несколько лет к своим старым пажу и оруженосцу, виконт с трудом терпел новичков: те с непривычки исполняли свои обязанности либо плохо, либо делали по своему. Ну и к лошади, слава Творцу, нареканий у Генри не было: молодая и прыткая кобыла была проворнее и энергичнее прежнего скакуна.

Путь занял добрые несколько дней, во время которых виконт делал остановки сначала у виконтов и баронов Нидервальда, а после пересечения границы с королевскими землями — в замках вассалов короля. Принимали его поразному: те, кто сражались на стороне Уильяма были благосклонны и дружелюбны, сдабривая холодные ночи своими рассуждениями о будущем королевства, роли почившего короля и планах на будущее. Разумеется, те из них, кто не был слишком дружен с виконтом во время войны, если и говорили что-то конфиденциальное, то непременно подбирали слова. Хуже было в домах тех, кто выступал против Уильяма и поддержал вчерашнего принца. Ещё парой недель назад они могли скрещивать мечи на полях сражений, а сейчас должны были принимать гостя, скрепя зубами.

В день приезда в столицу стояла предательски светлая погода, совершенно не похожая на ту, которая сопровождает главных героев легенд и сказок во время заведомо плохих событий. Ни дождя со свинцовыми облаками, ни вырывающего с корнями ветра, только солнце, лениво проскальзывающее из-под белоснежных облоков.
У входа в замок уже стояла группа встречающих: дюжина солдат и несколько слуг разной масти. Издали Генри заметил, что сегодня не ему одному предстоит получить аудиенцию у короля. Кажется, новый монарх решил оптом разобраться с теми, кто его «предал» - учинить массовое помилование или массовую казнь?

Перед входом в тронный зал толпилось множество самого разного народа. Кто-то держал в руках пергаменты, другие стояли в кандалах с охраной за спиной. Генри выглядил белой вороной, стоя при своём мече, без бумаг, но и без цепей на руках. По закону он не был вассалом короля, ни этого, ни предшественника и тем паче не был связан клятвой с Уттером.
Впрочем, после того, как из дверей вышел какой-то советник короля и пригласил виконта пройти, один из гвардейцев попросил сдать мечь. Справедливое требование, которое Генри исполнил, после чего смог войти в зал.

Пройдя добрых двадцать-тридцать шагов вслед за советником, виконт сразу же приметил короля. Трудно не заметить человека на троне, хоть и непривычно было видеть на нём не Уильяма, а молодого племянника последнего. Остановившись вслед за советником, Бофорт отвесил глубокий поклон, как и полагалось по этикету, после чего молчаливо ждал начало этой аудиенции.