Моменты абсолютной ясности накатывали на меня несколько раз в жизни, на несколько секунд. Всё заглушает тишина, и я не думаю, я чувствую. И всё кажется таким настоящим, и мир кажется таким юным, словно всё на свете наконец пришло в порядок

[float=left]й было страшно.[/float]
[indent]Отчаянно боровшись за свою жизнь, она потеряла всякую надежду на свое благополучие. Эта связь разрывала ее, ломала жизнь, рушила то, что строилось не один месяц. Она была виновата в этом и никто другой. Сейчас она была под эмоциями, тяжелая поезда после нападения обратно в столицу, бесконечные расспросы, о том, как она и ее ребенок - утомили женщину, а желание переехать в поместье к брату и сестре, взяло вверх.
[indent] Она знала, что это рук дело Арианны, а так же она знала, что ей за это ничего не будет. Кто есть кто? Одилия - графиня, которые часто путешествуют, которые так же, как и любые женщины могут погибнуть до родов, во время родов, во время путешествий и до кучи других причин, по которым они могут погибнуть, а кто Арианна? Королева. Она женщина, но ее жизнь более обезопасена, чем жизнь Одилии. Она так же понимала, что больше не может искать защиту у Стефана. Одилия - очередная игрушка, обманутая девушка, которая рискнула всем, чтобы немного быть счастливой после смерти своего отца. Робберт не мог дать ей ту заботу, нежность и любовь, но Стефан дал. За это она уже не раз платила.
[indent] Скарборо не то место, где я буду в безопасности, - бормоча себе под нос, говорила она. Последние ночи выдались особенно тяжелыми, бессонница, подъемы из-за каждого шороха, Одилия перестала появляться при дворе, предпочитая свои покои и общение с Ниссой, посиделкам с благочестивыми леди, к которым в последнее время присоединилась королева, нашедшая в своем муже прощение. Она не нужна здесь, но тогда где? В кругу семьи, которые все осели в родовом поместье в пределах территории столицы. Одилия не планировала полный переезд, однако, она взяла все самое необходимое, в том числе и пригласила сопроводить ее леди Ниссу, которая только-только стала привыкать ко двору. Еще за несколько дней до ее планируемого отъезда по двору стал ходить слух, что  Робберт Бристол - ее муж, вернулся после изнурительного похода на Суфолк, который не дал никаких результатов. Он так просто не сдаться. Ивон - его семья, возможно, она последний человек, которому он нужен. Она боялась встречи с мужем, но при этом понимала, что она неизбежна. Ее положение было не таким завидным, а рождение ребенка необходимо было обсудить. А знает ли он вообще о нем? И знает ли он об их связи с королем. Знает. Только благодаря ее слезам и мольбам, он сейчас не лишен головы, [float=right][/float]только благодаря той самой связи, в которой она не видела плюсов. Он должен ее простить, после того, что она сделала для него. Они должны были, наконец, узнать друг друга. Прошло около полугода, но они по-прежнему не муж и жена. Не так она представляла свой брак, не так. Между ней и королем была тонкая нить, невидимая связь, которую она всегда желала в своей семье. Искренность, любовь и забота, но эта та связь, которая должна будет оборваться. Рано или поздно. Лучше сейчас. Она стояла перед комнатой своего мужа, когда-то это комната была их общей, но сейчас Артур предпочел разделить супругов. Руками она прикрывала уже видимой живот, этот нерожденный малыш уже столько пережил, что он просто обязан родится, сейчас, когда она среди семьи и далеко от той, кто желает ему смерти. Хорошо, что округа еще думала, что это ребенок графа, быть может..нет, Робберт много врал Одилии, как и Одилия врала Робберту. Этот вечер должен был покончить с ложью между ними. Она расскажем ему все, а так же попросит защиты. Стефан не может защитить ее, так пусть тот, кто давал ей клятвы вечного заступничества перед богами - сдержит ее. А должен ли? Она слишком многого хотела, возможно, именно сейчас самое лучшее - пустится восвояси и попросить мужа о самом жестоком наказании за измену - смерть.
[indent] Слуга пригласил ее войти, глазом провожая ее, пытаясь уловить хоть капельку свежей сплетни. Ох, эти обсуждения между слугами - отдельная тема, которая была не менее больная для нее. Она замерла у самого входа, пытаясь краем глаза уловить происходящее сзади. Слуга немного помешкался, но вскоре закрыл за графиней дверь. Одилия, не торопясь, перевела свой взор на супруга, который не поднимая головы рассматривал карту, то и дело переставляя фигурки черного цвета. Ему было все равно, и это укололо ее где-то в глубине души. Она никогда прежде не испытывала к этому человеку эмоций и чувств, но сейчас ей было стыдно. Очень стыдно. О чем он думал сейчас? О ней или о том, как освободить графство. Сейчас, в то самое время, когда ему больше всего необходима была поддержка жены, он должен был слушать ее сопли и требования. Ей было страшно. Очень страшно. Одилия, теребя атласную ленту на платье, медленными шагами подходила ко столу, избегая всякого шума, избегая лишних слов, она села на край обитого бархатом стула, делая вид, что наблюдает за работой мужа. Ее сердце не перестает бешено биться, поэтому после очередной минуты молчания, она молвит свое нерешительное, но такое волнительное приветствие.
[indent] - Здравствуй, Робберт, - ее муж по-прежнему не поднял головы, однако, он отвлек свое внимание от разработки плана по освобождению Суфолка, - Я рада, что... - ты жив? ты здесь, в столице и мешаешь мне развлекаться с корлем? о чем я думаю? о чем подумает он. - она не продолжила, лишь виновато опустила глаза, рассматривая черные фигурки, больше похожих на шахматные фигуры. - Мы так долго не виделись, я переживала за вас, пока вы были в отъезде. Как вы? - она неловко, еле ощутимо погладила его по рукам, а затем более уверенно накрыла своими руками его руки. Ей было неуютно и неудобно. Робберт никогда не был для нее близким человеком, но кажется, что именно сейчас, он - единственное ее лекарство от этого вируса.
[indent] - Столько времени прошло, но мы по-прежнему не были искренними друг с другом, - она замешкалась, она не знала, как выпалить это обжигающее и в то же время такое холодное слово, пожалев сотни раз, что она появилась тут - Одилия виновато подняла глаза, пытаясь поймать на себе взгляд мужа, кажется, что он был заинтересован. Она давила в себе чувство страха и вины, лишь для того, чтобы это сказать. - Я пришла сказать, что сожалею и хочу извинится перед вами.